Vita cyclus [СИ] - Галуст Баксиян

Все, что он говорил, было очень серьезно, тем не менее Сергей выглядел совершенно спокойным и совершенно не подавал виду, что волнуется. Он даже не встал с кресла, как обычно непроизвольно получается, когда говоришь что-то особенное, что-то очень важное, тем более человеку, которого непременно ошарашат твои слова. Он просто полностью откинулся на спинку кресла и закинул левую ногу на правую, лишь поменяв тем самым позу. По правде сказать, только напряженные уголки его губ, словно он силился не улыбнуться, позволили понять его собеседникам, что он сдерживает эмоции, но говорит ли Сергей правду или подшучивает над ними — это предстояло выяснить.

— Я не мог рисковать вами, к тому же настроить двигатель мог только я. Также во время полетов я убедился, что исправно работает Анжелина, впрочем, как и все системы жизнеобеспечения.

По тону Сергея Гарри и Лилия решили, что он все-таки говорит правду, но до конца они еще не были уверены. Абрамян, несмотря на всю серьезность своей работы, всегда отличался развитым чувством юмора, он мог рассмешить кого угодно, если ему это было интересно и если он сам был расположен шутить.

— Поклянись, что ты говоришь правду, разбойник! — глядя на друга в упор, потребовал Гарри.

Только теперь, после слова «разбойник», Сергей от души рассмеялся. Его веселый и задорный смех заставил засмеяться Лилию; Гарри пытался бороться с желанием смеяться, но не выдержал и тоже разразился раскатистым смехом. В итоге все трое весело смеялись, держась за животы и утирая невольные слезы. Наконец, немного успокоившись, Сергей сквозь всхлипывания произнес:

— Поклянусь, но только после того, как ты ответишь, почему назвал меня разбойником. — И тут же снова расхохотался.

— Потому что ты действительно разбойник, причем при любом раскладе, — с улыбкой ответил Гарри. — Ты, Сережа, разбойник, потому, что мог пошутить над нами, сказав, что побывал на «Оазисе» в космосе. Ну, а если это правда, и ты действительно сделал это, то ты вдвойне разбойник, потому что не посоветовался с нами и все сделал в одиночку.

— Ясно, мой друг, — кивнул Сергей. — Твой ответ меня устроил. Тогда, чтобы у вас не было сомнений, я клянусь, что говорю правду и действительно дважды летал на «Оазисе» в космос.

— Но как ты сделал это, не привлекая нашего внимания, Сергей? — в растерянности спросила Лилия.

— Я был предельно осмотрителен, — пояснил Абрамян. — Мы с Гарри уже давно все сделали, и теперь наше творение делает все самостоятельно. У меня были кое-какие сомнения насчет максимальной скорости, которую способен развить «Оазис», — но теперь они рассеялись! Он способен пролететь всю Вселенную и вернуться с другой стороны.

— Почему ты не сообщил мне? Нам надо было лететь вместе, — с укором уже совершенно серьезно сказал Гарри.

— Первый полет мог оказаться небезопасным, Гарри, и тебе это известно так же, как и мне, — спокойно ответил Сергей. — Корабль нужно было испытать, и я решил сделать это в одиночку. Все завершилось хорошо, и я здесь с вами. Теперь я спокоен за будущее пассажиров «Оазиса». Но если бы что-то пошло не так, то это надо было бы исправить, пока есть возможность. Ну, а если бы кораблю суждено было погибнуть во время испытаний, то я бы погиб вместе с ним, один. Ты, Гарри, остался бы со своей семьей. Вы позднее погибли бы в ядерном пекле, но все вместе, держась за руки. На случай аварии я послал тебе электронное письмо, которое должно было быть доставлено тебе через определенный срок и раскрыть мои планы. Но теперь, слава богу, все хорошо, я вернулся и уверен, что наш корабль, Гарри, сделает свое дело как нельзя лучше — в этом и вы, мои родные, теперь даже не сомневайтесь.

— Какие наблюдения тебе удалось сделать? — поинтересовался Гарри и в этот момент посмотрел на Лилию, которая внимательно и с некоторым волнением слушала Сергея. Абрамян был больше чем друг семьи Смитов, он стал ее частью, поэтому самостоятельно предпринятое им опасное испытание взволновало участливую женщину.

— Теория Эйнштейна верна, Гарри! — радостно сказал Сергей. — Время и пространство при движении на сверхсветовых скоростях перестают существовать в том понимании, какое принято на Земле. Секунда движения на скорости фотонов — это часы на Земле. Я двигался со скоростью света несколько секунд и всего пару секунд со скоростью «спринтер-частиц». Если бы я двигался с этой скоростью несколько минут, то, вернувшись, обнаружил бы, что ядерная война уже давно произошла.

— Слава богу, что ты пунктуален! — заметил Гарри.

— Так если при таких скоростях время резко замедляется для пассажиров «Оазиса», а на Земле идет своим чередом, то нельзя ли вернуться обратно на планету, скажем, через несколько лет, когда на Земле пройдут десятилетия? — спросила Лилия.

— Для того, чтобы Земля восстановилась от последствий того ужаса, который грядет, ей понадобятся тысячелетия, — ответил Гарри. — Судя по нашим расчетам, теперь уже подтвержденным благодаря Сергею, на «Оазисе», соответственно, пройдет не один век. А это означает следующее. На борту корабля к моменту отлета будет пятьсот семьдесят девять здоровых беременных женщин, и через несколько месяцев ровно на такое же число возрастет количество пассажиров. Число рожденных на «Оазисе» детей будет увеличиваться с каждым годом, уверен, далеко не все родители ограничатся одним ребенком. Свести на нет рождаемость возможно, только убедив молодые пары воздержаться от зачатия до благоприятного времени, но когда оно наступит, и как запретить им рожать, если они этого захотят? Возможно, здравый смысл восторжествует, но, к сожалению, люди в массе своей редко руководствуются здравым смыслом.

— Будем надеться, что мы не ошиблись с выбором кандидатов на спасение, — сказала Лилия, наполнив свою чашку горячим чаем. — Дай Бог, чтобы эти люди, оценив все невежество и злость виновных в уничтожении жизни на Земле, станут умнее и смиреннее.

— Не более двадцати лет пройдут, прежде чем первые появившиеся на «Оазисе» дети повзрослеют и смогут сами стать родителями, — продолжил Гарри. — От этого темпы прироста населения на корабле возрастут. Но, боюсь, уже к этому времени свободного места на «Оазисе» не останется.

— Увы, у нас в распоряжении слишком мало времени, — заметил Сергей. — До ядерного удара США по России осталось не более восьми месяцев. На следующей неделе я узнаю точную дату того момента, когда наша жизнь станет прошлым. Чтобы наверняка спастись, «Оазис» должен покинуть Землю за один месяц до начала атаки.

На террасе воцарилось молчание, и казалось, что в тишине можно услышать доносившуюся из недр Земли мольбу пока еще живой и здоровой планеты не отнимать у нее жизнь, не лишать жизни все живое на ней.